С: Как появилась идея снять это кино?

В феврале 2014 года я решил, что такой фильм должен быть снят. Я не знал как, но точно знал, что это будет про восхождение на Эверест. В каком составе, какова технология съемок — все это было непонятно. Мы стали общаться с альпинистами, которые полгода нам рассказывали, что да как. К ноябрю 2014 года мы четко понимали, как будем снимать кино, поэтому обратились в Русское географическое общество, получили от них грант, нашли спонсоров, поехали на гору, начали снимать. Но нам помешало землетрясение. Китайская сторона закрыла гору для восхождения.

 

Фото предоставлено пресс-службой

С: И вы вернулись в Россию?

Нам пришлось вернуться. Мы потратили очень много денег впустую, фильма не было, но мы все же получили колоссальный опыт. Мы открыли для себя технологию, как снимать в тех невыносимых условиях: какие камеры нужны, какие крепления, какие камеры где будут работать, как греть аккумуляторы и прочее. Мы нашли дополнительное финансирование. Нам очень помогли «Тойота» и Почта-банк — без них мы фильм бы не закончили. У Русского географического общества деньги брать мы больше не собирались.

С: Какая отдача для спонсоров?

Участники нашего фильма моют голову «Лошадиной силой», принимают «Кагоцел» и ездят на автомобилях «Тойоты». Так что, получив деньги, мы поехали и к февралю этого года добили фильм. Сейчас он лежит у Константина Львовича Эрнста, который готовится принять решение, когда пускать фильм в эфир.

 

Фото предоставлено пресс-службой

С:  Вы снимали фильм три года. Это стоило того?

Может быть, стоило, может быть, нет. Но у меня нет никаких сожалений по этому поводу. Просто потому, что эта гора была в моей жизни.

 

Фото предоставлено пресс-службой

С: Что значит «гора была в вашей жизни»? Какие изменения в жизни происходят после того, как вы покорили Эверест?

Никаких. Ну, разве что первые недели две после возвращения домой люди ощущают себя tabula rasa — чистым листом, счастливыми людьми, для которых закончился весь этот горновосходительный ад. Потом это ощущение проходит, и все продолжается как в обычной нормальной жизни. Просто я знаю, что в моей жизни был этот эпизод, и мне кажется, что мы сняли хорошее кино, которое у нас в стране никто не снимал. Думаю, по опыту высотных съемок наша группа — номер один в России, а в мире мы входим в тройку лучших.

 

С: Почему вы так думаете?

У нас, во-первых, много материала, а во-вторых, это качественный материал из «зоны смерти» — на участке от 8300 метров до самой вершины. У нас самый подробный видеорепортаж от начала и до самой вершины.

 

Фото предоставлено пресс-службой

С: Сегодня мы увидели фильм продолжительностью более двух часов. Как это будет выглядеть в телеверсии?

Это будет три серии по 53 минуты.

 

С: Как вы выбирали команду, с которой отправились на Эверест?

Мы ее не выбирали — мы присоединились к той, которая уже была набрана. В ней, между прочим, участвовала гендиректор вашего издания — Марина Геворкян (о восхождении на Эверест Марина Геворкян подробно писала тут. — Прим. ред.).  

 

Фото предоставлено пресс-службой

С: Это все не шутки и не мифы про тяжелые нагрузки — как это ощущается, как это можно передать?

Очень просто. Каждый шаг вам дается с трудом. Каждый шаг на преодолении. Поначалу тебе лишь тяжело, но через пару часов ты просто начинаешь умирать, и, чтобы не упасть и не остаться в снегу, ты пересиливаешь себя. Это не столько физически тяжело, сколько морально — все говорит тебе: «Иди вниз, иди вниз, иди вниз!» Когда мы поднялись на гребень перед средним лагерем и увидели, что там 100 метров крутейшего спуска и 100 метров наверх, а сил уже нет, я сказал: «Какой идиот придумал снимать это кино?» И через секунду вспомнил — я. И тогда я пошел вперед.